Один из наших современников писал о нем коротко. Ему было дано жить половину столетия. Его большие крылья белой птицы морей, устали от многочисленных стихийных бедствий, через которых прошли, в тех вершинах, в которых ему было дано быть. И с тех вершин его крылья унесли где-то далеко, где навсегда останется в сообщество самых блистательных теней поэзии, там где, мало тех, кому дано дойти. А мой же современник, писатель Виктор Думбрэвяну, описывал одну незабываемую ночь с Никитой Стэнеску примерно так: может и не совсем так, ибо он описывал не всю ночь, а только кусочек вечера, когда он произнес незабываемый тост. Он (имеется ввиду Никита) тогда был в самых хороших своих годах. Даже в самых счастливых. Недавно исполнились только 30 лет от рождения. И уже занимал должность заместителя редактора одной из самой престижной газеты тех времён. Не станем называть её, ибо сейчас она исчезла. До того дня, примерно один год назад я участвовал вместе с именитыми поэтами своего времени на всесоюзную конференцию молодых писателей в Москве. В том же году я дебютировал. Название сборника: Коралловый остров. И вслед за этим в 1976 году издал вторую – Брат. Это из воспоминаний Виктора Думбрэввяну... - Но, Бог с ним, с «Братом» и «островом». Издание как он часто говорил, было популярной и пользовалось авторитетом не только среди читателей, но и среди не читателей, то есть, среди завистников и начальников партии. И вот осенью 1976 года состоялась декада советской литературы в Молдове (В то время мою страну, называли не Молдову, а Советской Молдавией). В мероприятиях той декады были задействованы и молодые писатели, среди которых считался и Думбрэвяну... Разумеется, было много дешевой патриотической поэзии, как и во всех временах, но к свету выходили и примеры хорошей, настоящей поэзии. Были выбраны стихи Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко, И. Зиедониса, Е. Межелайтиса и др. Но, главным событием, как гром средь белого дня, был приезд в Кишиневе поэта из Бухареста – Никиты Стэнеску. Если список делегации из Москвы был всем известным заранее, то участников из Бухареста держали в глубокой тайне. Теперь мы знаем почему. А тогда… Никита был проездом через Кишинев в Москву. И он, вопреки, всем запретам, решил остановиться на пару дней, чтобы попасть в дни декады на пару встреч с людьми из близкой ему территории, говорящие на одном и том же языке с ним. В те, почти, что 40 лет, он уже был очень известным далеко за пределами Румынии. Мы, тоже знали о нем, по книгам, которых покупали в Одессе, Киеве, Черновцах, Москве и Ленинград. А однажды, даже из Ташкента! Довелось даже там найти румынскую литературу. Она была там, среди кубинской, бразильской, испанской… Виктор купил всё что мог, чтобы привести домой. А книжный магазин из Ташкента, видимо не имел даже понятия о румынской литературе, раз те книги были выставлены среди книг из Кубы, Бразилии, Аргентины и даже Чили. И так, в те дни, многие из тех, что знали Никиту лишь по изданиям купленные из Ташкента, Новосибирска, Москвы или Ленинграда, хотели бы встретить его в Кишинев, выслушать, пожать руку, сказать доброе слово и т. д. Но, были и те, что имели честь и обязанность, строго охранять его и не допускать, чтобы все желающие слушали и тем более, беседовали с ним. В гостинице «Кодру», где разместили писателей всех стран, вход был строго по специальным удостоверениям и по знакам участников декады. Из союзных республик прибыли такие писатели как: Валентин Катаев, Виктор Астафьев, Искандер Фазил, Булат Окуджава, Давид Кугултинов, Даниил Гранин, Геворг Емин и др. Виктор не был включён в группу писателей которые должны сопровождать именитых гостей, но как молодой журналист газеты для юных и как молодой писатель имел приглашения на некоторых мероприятиях декады. До встречи с Никитой довелось быть свидетелем одной неприятной беседы Виктора Астафьева с кем-то из сопровождающих его, который попробовал представить ему одного начинающего русскоязычного писателя из Молдовы. - Этот человек, Виктор Петрович, является вашим земляком и все его книги о Сибири! Тот, не стесняясь, протянул Астафьеву руку. Но Астафьев ответил ему грубо, стараясь не замечать протянутую руку. - А все мои земляки остались у себя дома. А те, что приютились в этой стране, не являются моими земляками. Потом состоялась и много ожидаемая встреча с Никитой Стэнеску. Она была в Филармонии, куда негде было упасть спички, вот такая переполненная она была, вопреки стараниям оградить от посторонних глаз. Было там и гос чиновников и агентов госбезопасности. Было кого угодно. Но среди них были и люди, которые желали услышать поэта. Сценарий был составлен так, чтобы Никиту объявить в конце мероприятия. Затея была не из лучших, потому что, такой поэт как он не мог ждать так просто, без того, чтобы не вторгаться в разговор. Однако всё было на высшем уровне. Никиту встретили длительными овациями и долго не пускали со сцены. После я показал ему газету с его поэмами. Он посмеялся когда увидел свои стихи напечатанные русскими буквами на румынском языке. Таков был тогда молдавский язык, тот же румынский, но только русскими буквами. Потом много ещё чего было! Но самая неожиданная была его речь на застолье организованной по поводу проведения декады литературы… Никита поднял красный бокал вина в честь Владимира Ильича Ленина. И сказал: Поднимаю этот бокал в честь и на память Ленину за то, что он совершил в России революцию, которую и возглавил. Благодаря этой революции моя мама, русская по национальности эмигрировала из России. В Румынии встретила моего отца – румына и… Из взаимной любви этих двух людей родился я, Никита Стэнеску. Так, что, да здравствует Владимир Ильич Ленин! После такого тоста... Присутствующие онемели. Но, через миг, все начали чокнуться бокалами. Такова была ситуация. Через пару лет из Ялты вместе с Дамианом Ливиу мы пытались дозвониться до Никиты в Бухарест. Но из Ялты, увы, тоже как из Кишинева, было трудно дозвониться. Тогда еще не было Интернета. Но был прекрасный и интереснейший Никита, как белая птица огромных и малых морей и больших океанов.